«Если история развивается по спирали,
то кто сказал, что спираль однажды не обернется штопором?»
Константин Семин

Можно спорить о том, кто подкладывал атомную бомбу под СССР, но нет никаких сомнений в том, что бомба взорвалась. Ударная волна от этого взрыва не стихла. Она продолжает движение, сметая на своем пути обломки государств, города, дома, человеческие судьбы. Победитель получает всё. В первую очередь — женщин и детей. Перестроечный рокер страдал:

«Расскажи мне о тех, кто устал
От безжалостных уличных драм
И о храме из разбитых сердец,
И о тех, кто идёт в этот храм.»

Под «безжалостными уличными драмами» подразумевались, очевидно, стояние в очередях за дефицитом и драки за чешские сапоги. Однако, какие бы трагедии ни разыгрывались в советских универмагах или фильмах Э. Рязанова, все они выглядят школьной самодеятельностью сегодня, когда храмы из разбитых сердец стали храмами шаговой доступности.

Просто забившись в свои устричные раковины, мы привыкли считать, будто каждая домашняя катастрофа, каждая бытовая Хиросима — дело личное, дело частное. Ведь у других-то не так! Ведь живут же люди? Однако стоит отдельно взятому кулику приподнять клюв и оглядеть болотце целиком, как он понимает — да нет, не живут. У других примерно так же. У всех так.

Тот хоронит сына, убитого в пьяной драке. Эта оплакивает племянницу, угодившую на панель. Еще один в 50 бросает тяжело больную жену и уходит к секретарше. Четвертый проклял неблагодарных детей и в 60 начинает с нуля. Здесь родственники сцепились из-за квартиры, здесь заказали друг друга, здесь сдали старика на растерзание риэлторам. Здесь проще отвернуться и подождать, поскольку лечить дорого. Здесь дважды женат. Здесь трижды замужем. Здесь детей трое, но от разных родителей. Здесь обоим под 40, а детей нет вообще, и судя по всему, не будет. Здесь живет один. Здесь страдает одна. Здесь кинула любимого, чтобы сбежать в Москву с нелюбимым, чтобы кинуть потом и его. Здесь, отчаявшись найти смысл в мирной жизни, ищут его на войне. Здесь, здесь, здесь и здесь собраны чемоданы за границу.

Если вы не обнаружили среди этих сценариев собственный, разуйте глаза и посмотрите по сторонам. Схема универсальна, она пронизывает общество по горизонтали и вертикали, невзирая на личный статус и уровень доходов. Неважно, какой комфортабельности ваша персональная каюта, если на корме написано «Титаник». Да, — в случае чего — ты можешь оплатить химиотерапию в Германии. Но это совершенно не означает, что через двадцать лет твой внук тоже сможет. Да, ты можешь купить своему сыну дорогое образование и место под солнцем. Но совершенно не факт, что через двадцать лет твою внучку не зарежут наркоманы.

« — Давай не нагнетай! За всех-то не говори! Вот есть же нормальные истории. Вон мужик бросил физтех, уехал в деревню, построил деревянную часовенку, своих теперь пять, да еще усыновил столько же. Вот — не левацкая болтовня, а искомый рецепт спасения. Начни с себя. Поднимай над болотцем золоченый купол/минарет, живи молитвой, выращивай полбу, плодись. И свой род спасешь, и страну, если Бог будет милостив...» Так ли? Защитит ли добротно сколоченный скит от радиации?

Чтобы погасить реакцию распада, кто-то должен шагнуть в эпицентр выброса. Как в 86-м, кто-то должен грудью остановить разлетающиеся частицы, забетонировать жерло вулкана, загнать вырвавшегося капиталистического джинна обратно в бутылку. Что строить потом — бассейн или дворец пионеров — второстепенно. Всё лучше, чем храмы из разбитых сердец...

 

Все-таки нужно внести ясность, поскольку, как выяснилось, многие считают сталинскую экономику неким гибридом между социализмом и капитализмом, а называют это странным словом "многоукладность". За желанием представить Сталина эффективным менеджером скрывается мелкобуржуазный страх перед изъятием булочных, введением казарменной униформы и экспроприацией туалетной бумаги.

Означает ли сталинская "многоукладность" восстановление частной собственности на средства производства для мелкого и среднего булочника? Да ни фига подобного. Форм собственности в СССР две, и ни одна из них - не частная. Есть государственная собственность (например, ЗиЛ). Есть коллективная собственность (артели, колхозы, кооперативы). В обоих случаях средства производства остаются общественными. Сохраняется товарный рынок, но, как совершенно верно пояснял сам "менеджер", до отмены товарного и денежного обращения надо еще дожить, по указивке сверху это не делается.

Тем не менее даже товарное и денежное обращение - временны. Точно так же временны и колхозы с артелями. Они тоже окончательно огосударствятся (как пишет "Менеджер"), но не сразу и не насильственным, а естественным путём. По своему, стало быть, хотению. В общем, попытки отстоять "мелкий и средний бизнес при социализме", прикрываясь кровавым тираномъ, смешны и несостоятельны.

А что же тогда будет с несчастным булочником? Кто сошьет нам конкурентоспособные носки? Кто сварит конкурентоспособный борщ? Милые защитники ООО и ИП, вы абсолютно не с той стороны ожидаете подвоха. Бояться вам следует не Швондера с маузером, а себя же самих и ваших старших товарищей. Средний и мелкий бизнес в океане капитализма - это самая первая и самая лакомая добыча для больших акул. Где вчера была уютная семейная кафешечка, уже завтра разместится "Шоколадница" или "Старбакс". Где стояла продуктовая лавочка - нарисуется "Дикси", "Ашан", "Магнит" или "Волмарт". Любой стартапперский Скайп или Телеграм будет сожран Микрософтом или Интелом.

Мелкий буржуа визжит от обиды. Не хочется ему в пролетарии. Не хочется уступать свой кусочек прибавочной стоимости. Поэтому мелкий буржуа ищет за фасадом "Волмарта" глобалистов, масонов, русофобов и рептилоидов, пополняя собой ряды националистов-консерваторов, мечтающих отменить прогресс и провернуть фарш истории в обратную сторону.

Но нет, товарищи предприниматели, ничего не получится, говорит нам кровавый тиранъ почти в каждой своей работе. Капитал всегда стремится к укрупнению, монополизации, а следовательно - к обобществлению труда. И не поможет никакая демократия (парламентом владеют те же монополии), никакой Франклин Рузвельт (если он хочет жить). То есть булочную отберут так и так. Вопрос лишь, в чьих интересах она будет работать, кому будут доставаться вершки, а кому - корешки.